Мельник

[раньше]

Алена Севастьянова была отнюдь не в восторге от такого соседства с Мариной. Память услужливо подкидывала ей события трехгодичной давности, когда вокруг их компании "Интеркайт" закрутились смертельным узелком кровавые дни, когда как в гражданскую войну, брат шел на брата, сын на отца, жена на мужа, а лучший друг на друга. Хотелось поскорее это все забыть и казалось уже все, этого никогда не будет. Воспоминания стирались, становились все глуше и реже, только приезд из Германии Мельник неожиданно бурей всколыхнул в чутком сердце Алены.

Марина приехала рано утром, разбудив своим настойчивым звонком Севастьянову. С трудом поднявшись, и разлепив сонные глаза, она пошла открывать. А там... На пороге стоял человек, которого Алена меньше всего хотела увидеть у себя в квартире, которого стерла из своей памяти, вычеркнула из своей жизни. Но Марина, тем не менее, терпеливо ждала реакции подруги.

Мельник ничуть не изменилась за время их разлуки и путешествия в Германию. Такая же темноволосая, в модной одежде и розовом френче, с дорогими украшениями и большим чемоданом вещей. В больших солнцезащитных очках и не следа не было на ее лице раскаянья, ни капли сочувствия и сожаления о том что она сделала. Она приехала, как так и должно было быть. Будто не было кровавой грызни в "Интеркайте" по ее вине, будто не она заказала собственного мужа, будто не она хотела отнять их корпорацию, будто не из-за нее погиб Миша, Андрей Карагодин и сейчас сидит в тюрьме Саша. Ничего...

- Привет, - непринужденно поздоровалась Марина.

- Здравствуй, Марин, - еле выдавила из себя Аленка. Негодование, возмущение и некоторую злобу, которая начала со временем притупляться Севастьянова запрятала далеко вглубь своего сердца, стараясь быть подчеркнуто вежлива, - ты какими судьбами тут... Как оказалась? Ты кажется жила в Германии?

- Вот решила навестить родные места. Вас повидать... - Мельник взялась за ручку чемодана, - мне можно пройти или так и будем разговаривать в прихожей?

- Конечно, проходи...

Они зашли в комнату. В столовой быстро Алена подогрела чайник и сделала обоим крепкого ароматного кофе, который так приятно пить по утрам, который приводит в необходимый тонус и заспанный мозг, и неработающую голову. А мобилизация внутренних ресурсов Алене была сейчас ой как нужна. Щелкнула пультом стерео системы и в доме заиграла спокойная мелодия. Сделав пару глотков обжигающего напитка, Севастьянова поняла, что наконец можно и поговорить...

- Ты надолго в Россию? Зачем? - Прямо в лоб поинтересовалась Алена.

- Ну, посмотрим, - туманно объяснила бывшая Харламова, - если все будет хорошо то останусь здесь навсегда. Тут можно курить? - Алена сухо кивнула и подставила бывшей подруге пепельницу. - Вообще хочется повидать вас всех, потом съездить к Варе, соскучилась очень по дочке. Не думала, что без нее будет так плохо жить. Да и с Сашей надо поговорить... Кстати, где он сейчас? Не женился, поди еще? - Севастьянова покачала головой, сделав вид, что внимательно слушает Мельник. - И не жениться наверно... Он меня безумно любит. Никто не нужен кроме меня. Аленочка, если нетрудно и я тебя не стесню, то можно я некоторое время пока не определюсь совсем поживу у тебя? - Севастьянова растерянно поперхнулась кофе и пролила на белоснежную скатерть несколько капель, злобно смахнула их салфеткой.

- Вообще-то Марина, я замужем...

- Да?! Наконец-то... Поздравляю. За кем? Давно была свадьба? Почему приглашение мне не прислала?

- Да мы как-то тихо, почти без гостей. Мой хороший друг Максим Савельев. Теперь муж... Он просто сейчас на работе, поэтому я одна.

- Я вас и не стесню особо. Вон у вас какой особняк, а мне что много надо, - Марина непосредственно и по-доброму улыбнулась, при этом в ее глазах отчаянно запрыгали бесовские огоньки наслаждения перед замешательством подруги.

- Так ты мне и не ответила, где все-таки разлюбезный Харламов?

- Марин... Саша... Он после той истории. В общем, его посадили за убийство Миши. Оказалось, что на нашу компанию нацелились федералы и предложили ему выбор, который на самом деле не существовал... Дали пятнадцать лет. Причем от всех скрывают, где он сидит, сколько ему еще осталось. Андрей пытался все это узнать, но безрезультатно.  Все официальные органы не хотят связываться с людьми, которые умудрились прогневать самого Папу.

Марина закусила нижнюю губу и немного задумалась. В ее планы это совсем не входило, и когда она возвращалась в Россию, то думала, что операция по возвращению себе дочери займет много времени и сил, а теперь оказывается Харламов в тюрьме и задача во много раз упрощается.

- А как же моя дочь, моя Варечка? Что с ней? Я так давно ее не видела! Кажется, целую вечность... - Тут Марина решила, что пора бы и пустить скупую материнскую слезу. Холодная струйка аккуратно заскользила по щеке, как по заказу. оставляя неприятное ощущение морозца.

- С ней все хорошо. Она живет с Горбенко. Он ее взялся воспитывать, оформил все документы. Теперь она его официальная приемная дочь. Ей сказали, что папа был вынужден с мамой уехать заграницу, в подробности естественно не вдавались... Хватит ей того, что она в свое время увидела. Смерть Карагодина отразилась очень сильно на ней. Только сейчас она начала немного оживать. Мы все над ней носимся, помогаем. Она нам, как родная. Учится в самой лучшей гимназии Москвы, на одни пятерки, кстати. Учителя ее хвалят, говорят, очень одаренный ребенок. К тому же отдали ее на танцы. Занимается в балете "Тодес". Они недавно открыли свою школу для талантливых девочек и мальчиков. Что еще сказать... - Алена задумалась. - У Вари много друзей. Получает все что хочет, мы стараемся ее ни в чем не ограничивать. Каждый сезон, весна, лето, зима, осень, едем куда-нибудь отдыхать. Повидала весь мир... Многие взрослые ей завидуют, - Севастьянова горько усмехнулась.

- А что же о маме она спрашивает?

Алена неожиданно остановилась. Слишком явный и неприкрытый интерес проявляла Марина к жизни своей бывшей дочери, в то время как даже в лучшие времена их совместной жизни с Сашей она не очень-то интересовалась дочуркой. Было ясно одно, Мельник что-то задумала, и отступаться от этого, по-видимому, не собиралась". И принес же черт тебя на нашу голову! - В сердцах подумала Алена. - Ведь все было так хорошо, и счастье казалось так близко..." Надо было срочно спросить совета у кого-то со стороны, немного подумав, Алена встала со своего места.

- Прости, Марина, я сейчас, - она в нерешительности затопталась возле стола, - мне... Мне... Мне надо позвонить мужу, предупредить его, что ты у нас несколько дней поживешь...

Вранье! Максим Савельев был бы только рад гостям, его не надо было предупреждать. К тому же еще три недели назад его отправили в полугодичную командировку в Париж. Так что надобности в звонке не было никакой. Алена собиралась позвонить, но совсем не Савельеву.

Выбежав буквально из комнаты, она прошла в самую дальнюю спальню, к телефону, схватила трубку, начала по памяти набирать номер Горбенко. За всем этим она совсем не уследила, как в сумерках неосвещенных комнат за ней тихо двигалась фигура ее одноклассницы, твердо решившей подслушать чужой разговор. Андрей трубку не брал. Скорее всего, был на каком-то важном совещании, и неприятный металлический женский голос извещал всех о том, что телефон абонента выключен или временно не доступен. Алена в сердцах выругалась.

- Что за черт! - Начала набирать номер Нади Аношкиной.

- Алло! - Вскоре откликнулись с того конца провода.

- Надь, это я! У меня плохие новости... Марина вернулась.

- Что?

- Вот тебе и что, - язвительно бросила Севастьянова, стараясь, чтобы ее голос звучал тише, срываясь на шепот, - и насколько мне стало понятно, ей очень хочется, чтобы Варя снова стала ее дочерью. Нужно предупредить Андрея или всем встретиться и все обсудить.

- Когда?

- Сейчас же, у метро Сокольники!

- Хорошо, буду! - Надя видимо тоже не на шутку обеспокоилась приездом своей бывшей одноклассницы и подруги. Ревизор изволит быть! Ревизор, господа хорошие! Кажется, жизнь наших героев опять летит с приездом Марины Мельник в тар-тарары.