… Я подошел к окну и, сняв бусы с рамы, крепко сжал их в руке. Сердце переполнилось слезами, и они потекли из моих глаз. Не знаю сколько времени я простоял на этом месте, не двигаясь и не помня ни о чем и ни о ком, кроме Олеси и тех минутах, часах и днях счастья, которые мы провели вместе с ней, не веря, что должен был сразу бежать за ней, но куда? «Куда?.. Куда?..» - шептал я как в бреду и так тихо, что если б какой-нибудь человек стоял в шаге от меня, то он ничего бы не услышал, а только мог заметить, что мои губы шевелятся. Я закрыл глаза и там, в темноте, увидел лицо Олеси, пылающее лихорадочным румянцем и говорящее о боли не только физической, но и духовной, о стыде, злобе и скором раскаянии в своих словах. «Олеся!» - вырвался из меня крик любящего и гибнущего от этой любви сердца. Я быстро выбежал из хаты и, не задумываясь уже ни на секунду о вопросе «куда?», летел с огромной скоростью, перепрыгивая упавшие ветки и протискиваясь между густорастущими деревьями. Но вскоре силы стали меня покидать, и я, споткнувшись о что-то, упал в овраг. Катившись вниз, я почувствовал резкую боль в левой ноге; очутившись на дне, не переводя дыхание, стал карабкаться по не очень крутому склону. Сил не было, тело меня не слушалось, разум покидал, все опускалось во мрак…
Среди темноты я увидел светлую точку. Приближаясь ко мне, она превращалась в старуху, все больше походя на Мануйлиху. Точно, это была она! Только в ней что-то было не так: ее передвижение больше походило на полет, чем на ходьбу, а лицо излучало теплоту и свет, не замечаемые глазом, но чувствующиеся сердцем человека. Ведьма, подойдя ко мне, протянула мне свою руку и сказала: «Пойдем! Тебя ждут!». Нога уже не болела, одежда была чистой, силы переполняли меня, и только сердце билось ни в ритм со всем этим спокойствием, принесенным Мануйлихой. Взяв ее за руку, я поднялся и пошел за ней. Не помню, как мы очутились на поляне, которая уходила со всех четырех сторон за горизонт, а посреди стояла моя Олеся. В одно и то же мгновенье мы побежали навстречу друг другу, и далекое расстояние между нами исчезло за несколько секунд. Я подхватил ее на руки, сделал несколько оборотов вокруг своей оси и, остановившись, поцеловал. «Да! Это моя Олеся! Моя!» - подумал я и от блаженства, переполняющего меня, закрыл глаза…
Но, открыв их, я почувствовал все ту же боль в ноге, дрожь по всему телу от мокрой грязи, покрывавшей меня с ног до головы, увидел склон оврага, услышал звуки ночного леса. Не было ничего из того спокойного сна: ни Олеси, ни Мануйлихи, ни поляны – и только сердце стало биться спокойно. В руке все еще были зажаты бусы. Мрак снова покрыл мое сознание…
Когда я очнулся, уже был ясный солнечный день, нога не болела так сильно. Опираясь большей частью на правую ногу, я встал, выбрался из оврага и, осмотревшись вокруг, перевел взгляд на бусы в руке. «Зачем ты уехала от меня? Мы могли быть счастливы,» - сказал я, глядя на них как-будто они могли передать мои слова Олесе. «Прощай!» - закончил я и, повесив кораллы на ветку дерева, пошел на поиски своего счастья, ни разу не оглянувшись назад.
День был жаркий, совсем как на праздник святой Троицы. Шел я несколько часов, пока, не набрел на одну из многочисленных деревень, располагающихся около леса. Мужики, увидавшие меня еще издали, побежали ко мне. А я, выйдя на поляну, обернулся назад: где-то там сейчас Олеся, а я далеко от нее, значит так угодно судьбе было. Но мне дышалось спокойно, хотя я так и не понял, что тогда видел, лежа в овраге: простой сон или это была настоящая Олеся, наколдовавшая эту последнюю нашу встречу, наше прощание? И пусть я не уверен в завтрашнем счастье, я все же пойду дальше по жизни, храня в своем сердце память о нежной Олесе…
Комментариев нет:
Отправить комментарий